Кризис управления
Государство не может потратить триллионы рублей, но продолжает отъем денег у населения.
В России в 2020 году не будет кризиса. Впрочем, не стоит ожидать и темпов роста экономики выше 2%. Для ускорения роста необходимы институциональные реформы, которые российские власти уже перестали и обещать. В российской экономической политике сложилась странная ситуация. С одной стороны, президент Владимир Путин, придя к власти, объявил масштабную программу национальных проектов. Правительство и министерства долго пытались посчитать, сколько на это потребуется денег. Выяснилось, что речь идет о триллионах (примерно 8 трлн рублей бюджетных денег за шесть лет текущего президентского срока). После того как источники средств для этих триллионов вроде бы нашли, выяснилось, что правительство эти триллионы потратить не может. В 2018 году бюджет не смог потратить 770 млрд рублей, в 2019 году не был потрачен 1 трлн рублей.
С чем это связано? Жесткие правила выделения бюджетных денег никуда не делись, поэтому к ним не боятся прикасаться только предприниматели со связями на самом верху. Возникает довольно странная ситуация. С одной стороны, правительство не может потратить те деньги, которые есть в бюджете, а с другой — продолжает отъем денег у населения. Проведена пенсионная реформа с заморозкой пенсионных накоплений, с 18% до 20% повышен НДС.
Неспособность потратить деньги красноречиво характеризует качество государственного управления в России. Российское государство занимает командные высоты в экономике, от него зависит, как будут тратиться деньги, но само оно тратить деньги не умеет. С другой стороны, оно знает, что ни на иностранные, ни на частные инвестиции рассчитывать больше не приходится. Масштабный отток капитала говорит о том, что российские предприниматели хорошо понимают риски инвестирования в России, а после введения санкций приток прямых иностранных инвестиций сократился практически до нуля. Поэтому какими бы неэффективными ни были государственные инвестиции, других источников роста у российского правительства не осталось.