Настасьин лес
На картинах Насти Худяковой, автора обложки этого номера, пробиваются сочные ростки, зреют луковицы гиацинтов и тюльпанов, которые в тайге, где художница живет уже четыре года, не так-то просто вырастить.
«Северный Урал — зона экстремального земледелия», — улыбается Настя, а сама во время нашего интервью сидит в теплице: «У меня здесь базилик, руккола, кинза, цветы — я совсем не огородница, но рядом с землей невозможно этим не заниматься, муж сажает морковь, лук». Вокруг Уральские горы, пруд, в котором отражается лес, и дома из потемневшей сосны — Настиному уже 140 лет, отапливают его двумя старыми печами: каменкой и голландкой. «Когда я впервые приехала сюда, был густой туман, и казалось, что дома вырастают из него, как грибы».
Павда — поселок в могучем таежном лесу, где раньше находили россыпи золота и платины, а теперь можно встретить следы лося, лис и зайцев, набрать ягод, искупаться в речке Павде или в другой, бегущей неподалеку, с забавным названием Ляля. Судьба нарисовала круг, приведя сюда Настю: она родилась в промышленном городке Краснотурьинске, уехала в Екатеринбург, выучилась на дизайнера в Архитектурно-художественной академии, а потом узнала, что у ее будущего мужа есть кусочек леса в соседней с Краснотурьинском Павде. Когда у ребят наметилась своя ляля — дочка Ясна, они перебрались в тайгу.
«С переездом для меня расширилось понятие дома — это не только свои стены, но и внешнее пространство, и огород, и лес — они неотделимы друг от друга».
«В поселке живет человек 500, а зимой еще меньше: за день можно никого не встретить. Здесь нет ни шума, ни рекламы — я оказалась в изоляции, но стала свободнее, чем многие. Во время пандемии читала, как кто-то гуляет на балконе, и, казалось, будто это сообщение из другого мира — сама я в это время бродила по бескрайнему лесу. Когда мы с дочкой приехали в город, она походила по квартире и спросила: «А где печка?» Для нее это уже естественно, как и для меня».