Блестящее убранство
Знаменитые исследователи бывали не только первооткрывателями. Порой они становились последними свидетелями, успевали «ухватить» то, что стремительно исчезало. В начале прошлого века «Вокруг света» печатал записки этнографа о жемчужном промысле в поморье, не дожившем, увы, до наших дней
Архив 1900г. № 48
Когда я путешествовал по северу нашей Архангельской губернии, меня очень занимал там единственный старинный наш промысел жемчуга, процветающий на побережье Белого моря.
Он повсюду там, этот жемчуг и его жемчужные раковины: я видал его на побережье далекого туманного Мурмана, я видал его в Кандалакшской губе и в Мезенской; есть он даже на Новой Земле, в ее горных каменистых речках, но, кажется, его всего больше в Онежской губе, где и сохранился этот промысел еще от старого доброго времени, хотя далеко не в таких размерах, что было прежде.
В этой губе, между Кемью и Онегой, мне и говорили, что еще сохранилось несколько промышленников жемчуга, у которых можно найти его в свежем виде. И я, помню, недолго думая, живо собрался посмотреть этот промысел, решив сесть в Архангельске на первый отходящий в Онежскую губу морской пароход, который меня мог доставить до самого места.
Вот и Сумский открытый безжизненный рейд, вот и сумские знаменитые поморки, и я действительно вижу, как вместо гребцов к нам подъезжает несколько лодок с молодыми девушками, которые, ловко пристав, быстро выбегают на палубу с раскрасневшимися, румяными щеками.
Они как дома на этой палубе, эти живые, бойкие поморки, и я живо сдаюсь им охотно в плен, и они уже бегут в мою каюту, собирают все, что у меня там есть, и через несколько минут уже я в их лодке.
Какой здоровый, рослый, сильный, белокурый народ! Что за движения, что за формы; как хороши, просты, милы эти старинные русские сарафанчики, как милы эти головные маленькие на золотистых кудрях повязки! И я невольно любуюсь этими девушками, которые уже взялись за весла, как они легко откидываются назад, распахивая широко и дружно свои весла. Их пять передо мной, впереди лодки, и все белокурые, белотелые красавицы; шестая сидит позади на корме, ловко управляя лодкой, и когда я спрашиваю, как они не боятся так далеко выезжать в открытое море, они с удивлением останавливаются грести и, видя, что я совсем еще не знаю их удали, весело смеются.