Добро с кулаками
Яркий, сексуальный альфа-самец, немного неотесанный, но зато всегда готовый встать на защиту любимой — таков мексиканский мачо в глазах европейской женщины. Там же, где этот образ остается неотъемлемой частью национальной культуры, отношение к нему двоякое… с кулаками.
Главная площадь в Сан-Кристобаль-де-лас-Касас заполнена народом. Мы с Моникой, подругой-мексиканкой, пробираемся с чемоданами сквозь пеструю толпу, в которой смешались жизнерадостные индейские «вышиванки», сверкающие медными бляшками лампасы марьячи и длинные объективы фотокамер американских туристов. Как вдруг дорогу преграждает ослик с поклажей. Испуганное, а может, просто уставшее животное начинает брыкаться, фыркать и пятиться в нашу сторону, из привязанного к нему мешка на чемоданы высыпается кукуруза. Хозяин, индейский мальчик, явно теряется, а мы пугаемся: в толпе отскочить некуда. Уже вспоминаем про себя все бранные русские и испанские слова, как вдруг откуда-то выныривает широкоплечий, уверенного вида мужчина. Ловко, буквально парой движений, он подстегивает ослика, быстро помогает несчастному парню закинуть початки обратно в мешок и сверкает нам белозубой улыбкой — путь свободен. «Вот он, настоящий мачо», — выдыхаю я. «Тсс, — шипит в ответ Моника. — Вдруг услышит? Может обидеться». На фоне ярких фасадов города шумит очередной народный праздник.
Душите женщин поцелуями
В ресторанчике возле отеля играют марьячи — празднуют чью-то помолвку. «Ma-a-talas», — поет колоритный мексиканец с залихватскими усами, словно у Панчо Вильи, развеселую песню Алехандро Фернандеса, звезды мексиканской эстрады. «Con una sobredosis de ternu-u-ra», — подхватывает второй. «Убей их передозировкой нежности, задуши поцелуями и ласками», — выводит он, с чувством ударяя по струнам гитаррона — традиционной бас-гитары, огромный размер которой не оставляет сомнений в серьезности намерений исполнителя. «Это они про нас, женщин, — подмигивает со смехом Моника. — Со всей силы хотят осчастливить. Мачизм, да и только!»