Художники
Вам-то хорошо, – ныл Пикассо, – у вас всегда найдется клиент, а что мне делать? – Он отводил в сторону свою единственную руку. Ее кисть покрывал силикон, полностью воспроизводя человеческую, вплоть до папиллярного рисунка, а вот все остальное до предплечья было каркасом, как скелет из стали, на который он будто бы надел перчатку из силикона. – Зазываю прохожих, а они нос воротят, как на мои портреты посмотрят. При такой жизни ноги скоро откинешь. – Он посмотрел вниз, вероятно, намекая на то, что у него находилось ниже пояса, но ногами это никак нельзя было назвать, скорее это были клешни, как у краба, причем их было четыре.
– Твой хозяин, конечно, свалял дурака, заложив в тебя софт Пикассо. С таким программным обеспечением здесь денег не заработаешь, – вальяжно сказал Репин. – Люди любят классику, а не сюрреализм. – Он мог позволить себе разговаривать с Пикассо свысока, потому что не знал отбоя от клиентов, и хоть писал портреты довольно быстро, в десятки раз быстрее прототипа, и мог при необходимости делать это круглосуточно, не прерываясь даже на зарядку аккумулятора, поток желающих заполучить портрет его работы не иссякал, так что он даже начал записывать всех в очередь, которая уже тянулась месяца на три.
– Я вам не мешаю? – нетерпеливо и чуть раздраженно спросила женщина, сидевшая напротив роботов на складном стуле.
– Не беспокойтесь. Все будет по высшему классу, – успокоил Репин женщину. – Мастерство, как говорится… – он замолчал, потому что дальнейшее продолжение поговорки было, может, и актуально для художников‑людей, но никак не для роботов, так что он продолжил так: – Ну, сами знаете.