У Шивы длинные руки
Разноцветные искры хаотично метались в полутемной комнате, постепенно складываясь в картину. Световое полотно, висевшее в воздухе, художнику не нравилось. Нет, техника на высшем уровне — все же он Айвен Итан, известный мастер света, его выставки собирали тысячи человек на всех континентах. Но почему в лицах людей нет жизни, почему город настолько уныл, почему эта картина — как штамп старых работ?
Осталось лишь закрепить частицы света и обрамить энергобагетом. Нет, не сегодня, сказал себе Айвен и движением руки разрушил свое создание. Искры разлетелись по студии и погасли, медленно оседая на пол.
Иногда Айвену казалось, что в нем живет еще один человек. Иной раз чужие образы всплывали в сознании по ночам, и он видел странные сны. В юности такое случалось часто, с годами все реже и реже, потом прекратилось. Снилось, будто бродит по разрушенному городу, руины которого чадили дымом. В некоторых снах боролся с богами — почему-то это всегда были древние индуистские боги. Не знал, откуда все это приходило — войны завершились две тысячи лет назад, люди уже и забыли, какой была Земля во младенчестве. Наступила Эра Благоденствия.
Один сон и подтолкнул к созданию первых картин, до сих пор считавшихся непревзойденными. А затем в Айвене что-то сломалось, сны изменились, и он превратился в модного художника.
***
В Калькутту он прилетел за день до выставки.
Некогда город была разрушен как и многие другие города, выжжен огнем последней войны. Никто не знает, сколько лет длился период Опустошения. Но наступила Эра Благоденствия. Люди восстановили города, создав точные копии по сохранившимся записям.