Наталья Логинова: «Главным драйвером зеленых инициатив пока остаются лишь репутационные факторы»
Рынок «устойчивых» финансов в мире продолжает расти как по числу участников, так и по объему инвестиций. Уже в 2021 году размер этого рынка составил более $5 трлн (прирост на 63% с 2020-го). Директор департамента по работе с эмитентами Московской биржи Наталья Логинова рассказала РБК о том, в каких условиях развивается сегодня зеленый финансовый рынок и какие стимулы ему потребуются в ближайшем будущем.
Раскрытие ESG-факторов и прозрачность рынка
РБК: Актуальна ли в инвестиционной среде тема устойчивого развития? Кто лидирует в этом направлении?
Н. Л.: Безусловно, крайне актуальна. Сегодня мы оцениваем устойчивость развития через факторы климата и экологии, социальные аспекты и систему корпоративного управления, но завтра мы можем осознать новые риски и можем начать смотреть на устойчивость через призму кибербезопасности, например.
Наибольший рост инвестиционных фондов, направленных на устойчивое развитие, сконцентрирован в развитых странах. Европа доминирует на этом рынке с долей 81%. Фонды «устойчивых» инвестиций занимают 18% европейского рынка капиталов. США являются вторым по величине рынком «устойчивых» финансов, хотя по активам фонды «устойчивых» инвестиций составляют там около 1%.
В Азии основной прирост приходится на Китай, который остается главной движущей силой «устойчивых» финансов в регионе и третьим по величине рынком «устойчивых» инвестиций в мире. Общий же объем активов под управлением таких фондов — свыше $50 млрд.
В России размер рынка «устойчивых» финансов можно оценивать по активам биржевых паевых инвестиционных фондов (БПИФ), инвестиционные мандаты которых учитывают ESG-факторы, а также по объему инвестиций в индексы устойчивого развития, которые Московская биржа рассчитывает совместно с РСПП и рейтинговым агентством RAEX.
РБК: Есть ли инфраструктура «устойчивых» финансов в России?
Н. Л.: Фундаментом экосистемы «устойчивых» финансов являются таксономии, которые помогают определить участникам рынка, что относится к теме устойчивости, а что не относится. В России приняты уже зеленая таксономия, также мы ожидаем в скором времени и социальную таксономию от главного методолога — ВЭБ.РФ.
Раскрытие информации об устойчивости бизнеса, или ESG-факторов, обеспечивает прозрачность рынку и потому находится в поле зрения регуляторов. На ряде рынков раскрытие нефинансовой информации уже является обязательным, но в России регулирование пока носит характер рекомендаций. При этом надо отметить, что большинство ведущих российских компаний уже не первый год делают отчеты об устойчивом развитии в ответ на запросы как со стороны своих крупных инвесторов, так и со стороны других стейкхолдеров, таких как, например, поставщики и покупатели.
Для увеличения раскрытия нефинансовой информации государство могло бы предложить преференции в госзакупках для компаний, раскрывающих ESG-отчетность.
Тема ESG является относительно новой для всех рынков. Еще совсем недавно, в 2015 году, в мире было только 13 бирж, которые давали рекомендации по раскрытию ESG-информации. Сейчас таких бирж в мире 63. Московская биржа входит в это число.
Национальные стратегии, основные направления или рамочные положения в отношении «устойчивых» финансов есть менее чем у 40 стран.
Наличие хорошо проработанной национальной стратегии, «дорожной карты» или плана действий, устанавливающих цели, которые страна хочет достичь, нужно для того, чтобы ускорить и поддержать рост инвестиций в устойчивое развитие. Как пример можно привести Китай, который после провозглашения цели достичь пика выбросов к 2030 году и углеродной нейтральности к 2060 году утвердил национальный план по достижению этих целей. В Европе была принята стратегия «устойчивых» финансов ЕС, которая имеет четкие ориентиры по финансированию «устойчивого» перехода до 2024 года. Индонезия, Япония, Сингапур, ЮАР, Великобритания — все в той или иной мере разработали «дорожные карты» по поддержке зеленого финансирования, в том числе по стимулированию долгосрочных инвестиций в проекты устойчивого развития. И именно в этих странах можно видеть рост «устойчивых» инвестиций.
Ключевую роль в экосистеме «устойчивых» инвестиций занимает финансовый сектор. Климатические, экологические и социальные риски все больше признаются как системные для него. В ряде стран Центральные банки стали включать защиту окружающей среды и климатический переход в свои мандаты, а также вводить соответствующие меры в отношении банков, управляющих компаний и страховщиков.
При этом большая часть этих мер нацелена на индустрию коллективных инвестиций (управляющие компании), а остальная — на банки и страховые компании. Например, в России Центральный банк недавно выпустил рекомендации по предоставлению финансовыми организациями информации клиентам о финансовых продуктах устойчивого развития.
РБК: Как обстоят дела с эмитентами зеленых облигаций?
Н. Л.: В 2019 году на Московской бирже создан сектор устойчивого развития, в котором обращаются облигации, выпущенные для финансирования экологических и социально значимых проектов. Эмитенты обязаны раскрывать информацию о проектах, профинансированных с помощью таких облигаций.
Сейчас в секторе устойчивого развития обращается 32 выпуска облигаций совокупным объемом 332 млрд руб., в том числе 19 выпусков зеленых, пять выпусков социальных, один выпуск устойчивого развития, шесть выпусков национальных и один выпуск адаптационных облигаций.
РБК: А может ли их стать больше и при каких условиях?
Н. Л.: Московская биржа в ноябре 2022 года провела исследование актуальности повестки устойчивого развития, опросив представителей 26 компаний, ценные бумаги которых торгуются на бирже или которые являются потенциальными эмитентами сектора устойчивого развития. В качестве нового драйвера для развития сектора было названо закрытие внешних рынков капитала для российских эмитентов. Многие компании сообщили о готовности рассматривать альтернативные инструменты финансирования, в том числе и ESG. Более 50% опрошенных реализуют проекты, для которых им могло бы потребоваться финансирование, привлеченное с помощью инструментов устойчивого развития. Но отсутствие экономической выгоды становится для них решающим фактором. Она могла бы заключаться в определенной премии к цене размещения, которую эмитенты получат за счет более трудоемкого процесса подготовки зеленых облигаций, но на российском рынке инвесторы пока не готовы идти на такие уступки.
При этом многие респонденты указали, что государство недостаточно популяризирует развитие зеленого финансирования: эмитенты ожидают от него больших мер поддержки, а также усилий со стороны регуляторов. В качестве основного стимула популяризации ESG-финансирования респонденты чаще всего называли субсидирование процентной ставки по купону и снижение оценки риска для ESG-компаний. На второе место по популярности мер поддержки можно поставить налоговые льготы по купонному доходу при покупке облигаций.
РБК: Как быстро растет сфера зеленых инвестиций в мире?
Н. Л.: Согласно данным американского рейтингового агентства Morningstar, к концу 2021 года число «устойчивых» инвестиционных фондов достигло 5932, что на 61% больше, чем в 2020 году. Общая сумма активов под управлением этих фондов достигла рекордных $2,7 трлн, увеличившись на 53% по сравнению с предыдущим годом. Приток инвестиций в «устойчивые» фонды также ускорился, при этом из общего глобального притока в $557 млрд на Европу пришлось 85%.
Ежегодный объем выпуска инструментов «устойчивого» финансирования в мире превышает $1 млрд, и здесь лидерами являются европейские страны и компании, реализующие соответствующую программу — 2030 Agenda. В развивающихся экономиках также наблюдается значительный рост выпуска новых «устойчивых» облигаций с ежегодными объемами свыше $100 млрд, где Китай занимает 60% от новых размещений.
Стимулы к развитию сферы зеленых инвестиций
РБК: Какие есть меры поощрения инвестиций в зеленые облигации?
Н. Л.: В качестве мер поощрения инвестиций в ESG-активы национальные и региональные регуляторы предлагают инвесторам гранты, субсидии, льготное финансирование, налоговые льготы. Например, Народный банк Китая включил зеленые облигации и зеленые кредиты в систему макропруденциальной оценки. В результате банки с высокой долей зеленых кредитов и выпусками зеленых облигаций стали получать дополнительные баллы и более высокий доход. Политика фискального и финансового стимулирования побуждает китайских инвесторов вкладываться в сектор зеленой энергетики, а компании — выпускать зеленые облигации.
Важным компонентом поощрения к размещению средств в ESG-активах также могут стать налоговые стимулы. В России примером могла бы служить действующая с 2016 года налоговая льгота на прирост капитала для инвесторов высокотехнологичных (инновационных) компаний.
РБК: А допустимы ли меры принуждения?
Н. Л.: В западных странах политика стимулирования инвестиций в ESG-активы, как правило, сводится к устранению барьеров и созданию возможностей для осуществления таких инвестиций. В странах с развивающейся экономикой она больше сосредоточена непосредственно на стимулировании и принуждении инвесторов к выбору активов ESG.
Мягкое регулирование учета ESG-факторов требует от инвесторов учитывать вопросы ESG как в своих инвестиционных решениях, так и при раскрытии информации. Более жесткие меры подразумевают, что институциональные инвесторы должны учитывать ESG-аспекты при принятии своих инвестиционных решений и не могут инвестировать в отрасли, не соответствующие принципам ESG.
В некоторых юрисдикциях пенсионные фонды, страховые компании и управляющие активами уже обязаны раскрывать информацию о том, как они учитывают факторы ESG в своей инвестиционной политике.
В России пока нет принуждения и требований об обязательном ответственном инвестировании части активов. В случае принятия общенациональной программы или политики по «устойчивым» финансам можно было бы предусмотреть следующие меры. С одной стороны, можно пойти по пути установления отдельного класса активов с лимитом ESG-инвестирования для институциональных инвесторов и банков. Если это будет слишком радикальным шагом, то для начала можно было бы обязать таких инвесторов и кредиторов раскрывать информацию о ESG-активах в структуре их портфелей с комментариями, почему их, например, меньше какого-то минимального порога. С другой стороны, необходимо снимать барьеры для институциональных инвесторов за счет разработки подходов к стресс-тестированию ESG-рисков.
РБК: Что сейчас мешает инвесторам?
Н. Л.: Некоторые меры регулирования препятствуют инвестированию в ESG. В частности, фидуциарная ответственность* управляющих компаний включает в себя обязанность действовать в наилучших интересах своих бенефициаров. Длительное время фидуциары исключали соображения ESG из своих инвестиционных расчетов. Это связано с восприятием факторов ESG как не имеющих отношения к финансовой отдаче или даже противоположных ей. Теперь такое восприятие в мире уже не является актуальным, и ESG-факторы признаются индикаторами финансовой отдачи. Некоторые страны начали пересматривать свои подходы к фидуциарным обязательствам.
* Фидуциарная ответственность — обязанность управляющего финансовыми активами ставить интересы клиентов выше собственных, сохраняя добросовестность и доверие.
Будущее рынка «устойчивых» финансов
РБК: Как будет развиваться рынок зеленых финансов?
Н. Л.: Несмотря на то что 2022 год был трудным для всех инвестиций, тренд ESG и фондов климатических изменений набрал обороты и, как ожидается, сохранится в течение следующих нескольких лет. Согласно отчету Bloomberg Intelligence, разнообразные активы под управлением, привязанные к целям ESG, превысят $50 трлн к 2025 году, что составит треть прогнозируемого общего объема активов под управлением во всем мире. Это сопоставимо с $35 трлн в 2020 году.
Да, пока есть управляющие компании, которые используют ESG в названиях своих фондов только потому, что это позволяет привлечь больше активов и увеличить комиссию за управление. Но встречный поток импакт-инвесторов, а также государственных стимулов к энергопереходу, защите окружающей среды, снижению последствий от реализации климатических рисков медленно, но верно сдвигают баланс в сторону «устойчивых» финансов.
В России главным драйвером зеленых инициатив представителей отечественного бизнеса были репутационные факторы. В портфелях крупных российских управляющих компаний меньше 2% активов можно отнести к ESG-инструментам, а частные инвесторы пока не особо вникают в зеленую повестку компаний.
Но при этом на рынке есть мнение, что ESG-инвестиции могут сделать портфель более устойчивым к высокой волатильности сырьевых рынков, что особенно важно для инвесторов на российском рынке, так как около половины его капитализации составляет именно сырьевой сектор.
РБК: Как сделать устойчивость нормой в инвестиционном мире?
Н. Л.: В целом регулирование «устойчивых» финансов развивается достаточно быстро. Однако оно не может работать в изоляции, его надо интегрировать в национальные стратегии, обеспечивая его связку с отраслевыми, технологическими, налоговыми и другими политиками. Такая стратегия и регулирование должны дополняться и рыночными стандартами, и лучшими практиками по раскрытию информации, принятию инвестиционных решений, реализации фидуциарной ответственности, чтобы вовлекать всех стейкхолдеров в создание работающей экосистемы.
Нужен целостный подход. Национальная стратегия и политика в области устойчивого развития должны включать все компоненты — от фискального и финансового до отраслевого и технологического, чтобы их реализация обеспечивала достижение заявленных целей. Создание инвестиционной стоимости «устойчивых» финансов невозможно без вовлечения инвесторов наряду с эмитентами и регуляторами.
Поделитесь впечатлениями о прочитанном номере в голосовом сообщении