Княжна Саша, или Приключения русских имён за рубежом
В романе Вирджинии Вулф «Орландо» присутствует русская княжна по имени… Саша. Читатель, скорее всего, внесёт поправку: «Значит полное имя будет Александра», — поскольку в русском языке Саша — всегда уменьшительная форма. И будет неправ…
Для автора, как и для западного читателя в целом, полная форма имени — Александра — была бы вполне узнаваема: оно ведёт происхождение от древнегреческого мужского имени Александр (Αλέξανδρος), означающего «защитник людей», и уходит корнями ещё в XV век до н. э. Это имя носили великие правители и герои задолго до его появления на Руси. Оно было популярно в Древней Греции, Римской империи и Византии, откуда, вместе с христианством, и пришло к нам. Но самое широкое распространение, по мнению советского лингвиста В. А. Никонова (Никонов В. А. Ищем имя. — М.: Советская Россия, 1988), оно получило после побед Александра Невского.
И как ни странно, это имя оказалось одним из наиболее распространённых женских имён в мире. Оно встречается во множестве стран, пусть и в разных формах. Если на Украине это Олександра, то в Испании — Алехандра, в Италии — Алессандра, в Германии или Швейцарии — Сандра, в США Александру часто сокращают до Алекс, Лексы или Алексы (причём эти формы существуют как сокращения от «Александры», так и как полные имена).
Так что имя Александра для британки Вирджинии Вулф было бы вполне «валидным» для русской княжны — знакомым, но с необходимым русским флёром (возможно, усиленным ассоциациями с реальными историческими фигурами, например, с императрицей Александрой Фёдоровной, супругой Николая II, хорошо известной в Европе). Почему же тогда «Саша»? Ведь речь сейчас об этом — более привычном для русского уха сокращении. Тем более, что Вирджиния Вулф была глубоко погружена в мир русской литературы: читала произведения Льва Толстого, Фёдора Достоевского, Антона Чехова. И читала не в переводах. Под руководством Самуила Соломоновича Котелянского — русского эмигранта и переводчика — Вулф изучала русский язык. Этот опыт позволил ей не только глубже проникнуть в тексты оригиналов, но и самой заняться переводами. Вместе с Котелянским она сделала доступными для англоязычных читателей рассказы Чехова и Бунина, воспоминания Горького. Это была не просто работа, а настоящее погружение в русскую культуру, попытка понять её изнутри.