Здесь и сейчас
Рому Белоцерковского называют самым уютным человеком в Поляне. Пышные кудри, большие красивые руки, на которых мягко блестят кольца его жены — ювелира Аси Дудиной, приятный чуть картавый голос, которым он рассказывает про легкость творчества, современный дизайн и решение разделить работу фотографа и призвание художника.
Сложно перерасти момент, когда из ремесленника становишься художником. Самовыражение необходимо, но оно не всегда возможно в профессии и коммерческой деятельности. Для меня выход — иметь свое дело, которое снабжает дофаминами. Это мои деревянные панно и скульптуры.
Как я начал этим заниматься? Я тогда работал фотографом в Тольятти, а папа у меня столяр. Как-то подумал, что мне нужны красивые деревянные доски для съемки, но взять было негде. Наверное, такое тогда было в Питере или Москве, но в Тольятти не было и в помине. И я сделал их сам в папиной мастерской, а потом как-то пошло.
Раньше в Поляну приезжали безнадежные романтики, потому что на весь поселок был один бар и одна кофейня. Вот тогда-то, восемь лет назад, мы и переехали сюда с Асей. Нам было по 26–27 лет, и мы просто подумали: «А, ладно, что-нибудь придумаем, мы же умеем фоткать». На тот момент мы уже путешествовали, снимали в поездках, была такая веселая цыганская жизнь.
Тактильность и фактура — мой код красоты. С детства я люблю палеонтологию и отпечатки чего-то живого.
У меня сразу появилась своя мастерская в Поляне, но такие масштабные работы я начал делать около четырех лет назад. Здесь много заброшенных дубовых домов. Я стал разбирать их, что-то приносят мне местные — все это я использую для своих панно и скульптур. Мне всегда хотелось заниматься декоративным искусством, а тут еще и апсайкл. Потом стало появляться понимание, что я хочу делать, сформировалась концепция, начались выставки.
Тактильность и фактура — мой код красоты. С детства я люблю палеонтологию и отпечатки чего-то живого, в школе участвовал в раскопках под Тольятти. И вообще, у меня химико-биологическое образование.