Удержаться на плаву
Жизнь зародилась в воде. Если кто и не согласен с этой теорией, так точно не вьетнамцы острова Фукуок. Все их существование связано с водой. На воде они строят дома и бизнес. Из воды получают еду. Даже домашние фукуокские собаки — выходцы из воды
Полдень. У берега из мутной воды Сиамского залива, похожей на «первичный бульон», торчит, как диковинный кальмар, голова старухи в соломенной шляпе с загнутыми полями. Рядом плавает канистра из-под лодочного топлива с отверстием посередине. Видно, что доверху забита ракушками. Проходящие мимо американские туристы ахают и кидают в воду деньги, будто корм. Старуха улыбается беззубым ртом, хватает купюры и засовывает за ворот насквозь промокшего платья.
— Кто эта женщина? — спрашиваю своего проводника Тьена, уроженца Фукуока.
— Рыбачка из деревни Хам-Нинь. Ей за 70. Целый день ловит морских улиток, а потом продает на пирсе, — зевает Тьен. — Но она уже смекнула, что можно зарабатывать иначе.
Другие рыбаки в конических соломенных шляпах нон-ла, настороженные, как чайки, оберегающие добычу, расставляют вдоль пирса тазы с уловом: гребешками, мидиями, морскими коньками.
— Морских коньков разве едят?
— Их надо замочить в рисовом вине и выпить настойку. Придает силу мужчинам! Ну а вообще это энергетик. Бодрит.
Фукуок просыпается
Единственная забегаловка рыбацкой деревни Хам-Нинь напоминает неуклюжий корабль, собранный из фанеры, жести, досок — всего, что попалось под руку. Внутри возле стены развешаны гамаки. В каждом из них, словно устрица в раковине, свернулся человек. Фукуокцы так крепко спят, что не слышат ни рокота моторных лодок, ни мотороллеров, проносящихся по проезжей дороге.
В пять утра рыбаки выходят в море. Устают. Тихий час в гамаках — альтернатива морским конькам: во сне восстанавливаются силы. Местные недоедают. Рыба то клюет, то нет. Деньги водятся не всегда. Фукуок до сих пор не оправился после кровавых штормов. Когда в 1980-е годы закончились войны, остров уснул вместе с экономикой, подобно рыбе.